|
|
В поджоге храма обвинили священника о. Алексея Пономарева, пред. прих. совета Гриценко Тимофея Петровича, моего отца, титора Сисек Свирида и сторожа Орлова Макара. Их всех допросили и арестовали. Когда их уводили, о. Алексей шепнул моему брату Стефану Тимофеевичу, ему в то время 25 лет было: «Степа, узнавай, кто поджег и выручай нас». При сельсовете была комната для заключенных, туда их всех и поместили. В сельсовет их доставили под конвоем двух милиционеров. Когда арестованных вели по селу, к ним примкнул рагульской монах Евдоким Дегтярев. После разгона монастыря он вернулся на родину, выкопал себе на пустыре землянку и питался трудами рук своих - мастерил, людям что-нибудь ремонтировал, те ему платили, так он и жил. Евдоким шел за конвоем и говорил: «Отпустите неповинных людей» На что ему милиционер отвечал: «Молчи, дед, не то и сам там будешь.» Но он не отставал и твердил свое и, когда дошли до сельсовета, то и его схватили и заточили со всеми обвиняемыми. Безбожники на этом не успокоились. Они решили арестовать весь Церковный Совет и их помощников. Входил в Церковный Совет и Денисенко Василий Лаврентьевич. Услышав, что всех арестовывают, он скрылся, но когда пришел тайно домой, жена сказала: «Братьев твоих всех забрали.» На что он ответил: «А я скрылся и как же перед Богом отвечать буду.» И наутро сам пошел в сельсовет, откуда его уже не выпустили. Некоторое время арестованных держали в сельсовете, и мы ходили их навещать. Мать моя, Дарья Стефановна, поддерживала отца словами: «Может там, куда вас отправят, еще и лучше будет и вы нас к себе заберете.» В ночь перед отправкой в районный центр мой отец попросился, чтобы ему разрешили пойти попрощаться с детьми, которых у него было семеро. Ему ответили: «Тебя же надо брать на поруки.» Он ответил: «Не надо меня брать на поруки, я только попрощаюсь и сам приду.» Его отпустили без конвоя. Придя домой, он снимал со святого угла образа и каждого из нас отдельно иконой благословлял, потом попрощался со всеми и возвратился в сельский совет. Наступило 16 августа 1937 года. Много людей собралось в этот день у сельсовета, они пришли проводить заключенных, которых пешком отправляли в район. Люди плакали, провожая их. Отец поднял руку вверх и сказал: «Братья и сестры, обращайтесь туда»,- указывая на небо и прося всех молиться за них. Денисенко Василия отправили позже. О том, где наши родные, что с ними никто ничего не знал. Мать моя добивалась в Ставрополе об их участи, но ей отвечали, что они отправлены в лагеря без права переписки. Шло время. Власти упорно распускали слухи, что поджег храм священник и помогал ему председатель Церковного Совета, мой отец. Даже в районной газете нарисовали карикатуру на священника и моего отца - отец Алексей поджигает храм, а мой отец, Тимофей Петрович держит банку с керосином. В скором времени Дмитрий Шкорына пришел в сельсовет, чтобы просить разрешение на строительство нового храма. Разрешения ему не дали, |